Как зарождались горные лыжи в Красной поляне. #1

История эта началась довольно давно, когда Красная Поляна была маленьким и, может быть, последним осколком какого-то нездешнего мира, где люди не запирали дома на замок, уходя в гости или уезжая на берег. Где ты мог забыть свою сумку в кафушке-столовой в центре посёлка и получить её на следующий день со словами :«Ай-яй-яй, как чувствовал – зря мы вчера с тобой чачу шампанским запивали, говорил тебе – нехорошее вино это шампанское, от него всё зло. Мало ли, что барышни хотели – они вон и чачу хлебали как слоны на водопое…». На месте «Пик-отеля» была пустошь, и зимой её заваливало двухметровым слоем снега. А проехать в феврале-марте из аэропорта в КП за два часа и не застрять на скальном из-за внезапно скатившейся лавинки было за счастье. Хорошее это было время - 1990 год….

В общем, в отпуск меня выпихнули зимой. А началось всё с того, что Клара Захаровна, которая надрывалась у нас младшим научным сотрудником вот уже лет 20, вдруг обнаружила себя в графике отпусков на февраль-март. А, значит, перспектива драть жопу на дачном участке в июле становилась неопределённей Пи-факториала. Клара Захаровна ломанула к начальнику отдела как смертельно раненый носорог на последнюю случку – трахнуть и умереть. После беседы, состоящей в основном из угроз отдаться прямо на аппаратуре спецсвязи и посулов типа: «…а иначе я ваще уйду!» начальник вызвал меня и, виновато потея, предложил слить в отпуск в феврале. Позвонил я после этой милой беседы знакомым девчушкам в Управление туризма МО СССР и выяснил, что с 3-го марта есть двухнедельные путёвки на турбазу «Красная Поляна», где я до этого с восторгом неоднократно бывал летом. А дальше – как в песне: «...Вышел на станции, хлопнул стакан, сел и поехал». Приехал. И тут обнаружил, что путёвка называется «горнолыжная». Я совсем припух – на улице +14, цветёт сурепка и мимоза, на лыжах я со школы не катался. Но меня успокоили друзья-инструктора, мол, лыжи они мне в прокате подберут, завтра – инструктаж, потом вывезут на склон. А пока можно попить водочки и морально укрепиться. Чем я незамедлительно и занялся вместе с другими такими же оптимистами. На третий день я совершенно неожиданно обнаружил себя уже с лыжами возле машины ГАЗ-66, которая, по слухам, и должна была везти нас в сторону склона. Откуда у меня взялись лыжи и кто мне подобрал по размеру модные ботинки «Alpina» невпупенно красного цвета я решительно не помнил. Осторожные расспросы окружающих меня полужмуров ничего не дали - память отшибло у всех. Вдобавок, каждый второй совершенно не понимал, что он тут делает и зачем ему эта погребень в руках и на ногах. Но тут водила заорал, что, мол, хрен ли мы тут Муму долбим и поехали, мол. Ну, поехали…

К моему изумлению склоном оказалась здоровенная пустошь на отроге Ачишхо, прекрасно знакомая мне по летним походам. Только сейчас она была засыпана снегом по самые макушки окружающих её деревьев. С правой стороны тракторообразно грохотала странная конструкция, отдалённо напоминающая транспортёр по загрузке металлолома в плавильную печь. Только вместо ржавых батарей и скраденных пионерами рельсов к нему, непонятным образом, цеплялись цветные тушки будущих ингемаров стенмарков. Внезапно появившийся из ниоткуда наш инструктор Вова Локтев заявил, что эта хрень именуется бугелем, и сперва мы будем учиться цепляться за его троса одноименным крючком на верёвочке с поперечной деревяшкой на конце. Но если кому на данный момент особо тяжело, то перед крючкованием можно поправиться здесь же у любезных бабушек, которые по такому случаю уже развернули походный буфет. Крики восторга сменились побулькиванием, после чего сильно полегчало. Грядущее уже перестало казаться мне чем-то непреодолимым, и я даже начал осматривать свои лыжи. Визуально я не обнаружил между ними разницы и сразу насторожился. Хлебнув ещё для восстановления речевого аппарата, я спросил соратника, только что засадившего чачи: «А какая из них левая, какая правая?» Соратник внимательно посмотрел на мои лыжи и авторитетно заявил: «Обе правые». Тут я снова охренел, но вдруг выяснилось, что у соратника обе левые и можно поменяться. Так и сделали, но его оказалась короче моей сантиметров на 10. Мы подошли к Вове Локтеву за советом. Выслушав нас, Вова заявил, что специально для таких мудозвонов, как мы, умные люди придумали крепления без этих всяких лево-право, а прямо посередине. Ну, в общем, понимали разработчики, что по трезвому в первый раз на лыжи никто не встаёт. Не принято это у нас. И лево-право будет очень мешать наслаждаться радостью стремительного спуска.

После объяснения я всё-таки треснул ещё и пошёл крючковаться. Цепляться мне выпало третьим. Первый полужмур довольно лихо, со второй попытки, попал крючком в трос и принял позу зайца на пирсе из «Ну, погоди!». Одна беда – палки забыл убрать. В следующий миг его рвануло вперёд. Палки мягко и бесшумно впились в доброе доверчивое брюхо…Когда крики :«Бля-я-я-я, суки, пид@#асы…» стихли и тело отволокли к буфету, мы продолжили обучение. Вторым цеплялся соратник. Палки он, на всякий случай, вообще отбросил. И зацепился сразу. И поехал вверх! И почти победил! Но тут он начал зачем-то засовывать деревяшку с конца верёвки себе куда-то в район жопы. Или даже хуже. И он засунул, но в этот момент бугель внезапно встал... Нет, соратник не сдался, каким-то образом он исхитрился не упасть. Широко раскинув руки и чуть согнув колени, он стал похож на прыгуна с трамплина в завершающей фазе прыжка (выкат после приземления). Только катился он не вперёд, а назад, при этом не упуская бугеля, стелящегося у него между ног и зацепившегося за что-то в области анала. Из ступора нас вывел отчаянный крик первого полужмура, который уже оклемался: «Буфет, буфет спасайте! Он щас всё снесёт нах…!». Соратник, не меняя позы, набрал уже довольно приличную скорость и шёл спиной ровнёхонько на бабушек. Первый полужмур рванул вперёд и бросился соратнику в ноги, принимая удар на себя. Теперь в его доброе доверчивое брюхо вошли лыжи. Окрестные горы снова услышали что-то о пид@#асах, суках, обесчещенных женщинах лёгкого поведения и члене, используемом почему-то в качестве гвоздя применительно к лыжам, бугелю и склону. Завершило эту тираду привычное эхо «…бали, …али, …али …», и мы снова вернулись к крючкованию.

Я не буду описывать, как мы всё-таки добрались до верхней части бугеля. Но мы справились с дьявольскими ловушками создателей этого убойного механизма и, наконец, приготовились к спуску. Вова Локтев печально посмотрел на нас и произнёс: «Показываю технику плуга…» После двух демонстраций мы решили, что сложного ничего нет. По крайней мере, соратник заявил, что катиться задом не в пример труднее, потому как не видно ни хрена. И тут Вова совершил фатальную ошибку. Он предложил: «Ну, тогда вы…» Все восприняли эту фразу как приказ и, одновременно оттолкнувшись палками, покатили вниз. Ну, то есть, это нам показалось, что как бы покатили. На самом деле, со стороны это смотрелось жутко и сильно напоминало клин-атаку тевтонских рыцарей, разрывающих центр обороны ополчения Александра Невского. На острие клина шёл соратник в позе прыгуна с трамплина, но только в начальной фазе прыжка (скольжение по столу отрыва) Он не тормозил. За ним - плотная двухтонная масса из 17 полужмуров, часть которых уже на первых метрах потеряли кто палку, кто лыжу, кто обе, но толпа их не выпускала. В середине клина, грязно матерясь, бежал невесть как оказавшийся там бугельщик и обещал люлей всем, как только добежит до низу. Метров через 20 клин начал вбирать в себя тех, кто не успел спрятаться или убежать. Ещё через 30 его траектория практически совпала с линией подъёма бугеля... Потом мы подсчитали, что сумели ссадить с горы 47 человек, включая двух инструкторов и местного фотографа. А сколько было затоптано нашими лыжами и валенками бугельщика – это даже приблизительной оценке не поддавалось. Удивительно, но никто ничего себе не сломал. Всем всё страшно понравилось, даже бугельщику, а фотограф вообще заявил, что снимки, которые он сделал за мгновенье перед тем, как его внесло в общую кучу, будут венцом зимней коллекции. Ну а мы снова отправились на крючкование.